История виноделия на Дону плотно укутана в легенды и порой не просто отделить их от реальных событий прошлого. Древнейшие сведения о виноделии региона связаны с народами, которые в нем обитали: греками, чьи колонии были основаны в устье Дона и, позднее, хазарами, к государству которых относилась часть территории региона. Греческий географ Страбон, живший на рубеже старой и новой эры, описывая местное виноделие, указывает на ту же технологию закапывания лозы на зиму, что и практикуется сегодня – разве только, делали все вручную, а не с помощью специального трактора, как сейчас. Сегодняшние донские виноделы любят подчеркивать свою преемственность с этими древними коллегами, однако настоящей преемственности нет: казачье население донских станиц ни представителей этих древних народов, ни их виноградников практически не застало.
О современном виноделии и его особенностях в Долине Дона – в этой статье.
Петр Первый и донское вино
Вторая волна легенд связывает донское виноделие с инициативами Петра Первого. Будто бы, проезжая весной 1709 года через казачьи земли в Азов, царь заночевал в Черкасске (ныне Новочеркасск) и, воспользовавшись случаем, призвал собравшихся казаков заниматься виноделием. В действительности, царь проезжал-таки, точнее проплывал по Дону в апреле 1709 года, не сходя на берег. Да и призывать казаков было делом бессмысленным: казаки сельским хозяйством тогда почти не занимались – жили на казенное жалование и военную добычу. Реальное казачье виноделие началось только во времена Екатерины Второй, во второй половине 18 века, когда угроза татарских набегов свелась к минимуму и регион стал пригоден для нормального сельскохозяйственного освоения. Таким образом, вымыслом является и рассказ о том, как во время посещения Парижа в 1717 году, Петр подарил сколько-то бочек донского вина ни то французскому королю, ни то ветеранам французской армии, живущим в парижском Доме Инвалидов. По документам, Петр не только не возил во Францию несуществующее донское вино, но и напротив, жаловался в ходе того заграничного путешествия на нехватку спиртного. На самом деле, Петр посылал в 1710 году нанятого французского винодела Посьета в Азов на предмет исследования возможности организации виноделия – но Посьет опоздал: в 1711 году Азов вернули Турции, и француз поехал заниматься виноделием в Астрахань, место более перспективное, с точки зрения Петра.
После Петра. Настоящее рождение донского виноделия
К концу 18 века развивающееся донское виноделие обратило на себя внимание правительства. При Павле Первом возникли проекты повышения культуры виноградарства на Дону, организации там специальной школы. Но дальше проектов не пошло. Тем не менее, отрасль развивалась, чему способствовала протекционистская таможенная политика властей, проводимая с 1808 года. Рынок же показал выгоду изготовления на Дону игристых – мода на которые тогда росла и особенно проявилась после войны 1812 -1814 годов. Кстати говоря, распространена еще одна легенда – о торжественном распитии казаками в Париже, на площади Свободы огромного количества (чуть ли не 3000) бутылок донского игристого. В ней фантастично все – начиная от наличия в Париже площади Свободы.
Надо сказать, что и после Павла Первого власти предпринимали попытки как-то влиять позитивным образом на развитие донского виноделия. Приглашались иностранные специалисты, привозились саженцы, однако влияние было, в результате, либо незначительным, либо кратковременным – казачье виноделие развивалось по своей собственной логике, повинуясь запросам рынка и культуре казаков-виноградарей. Надо сказать, что заметную роль в этих попытках и на самом деле сыграл герой многих легенд о донском виноделии – атаман Войска Донского Матвей Платов. Впрочем, и позднее потомки прославленного полководца не оставляли интереса к винодельческой теме.
Расцвет и упадок донского виноделия
Итак, отрасль развивалась благодаря отличной конъюнктуре – площади виноградников, количество вина, его стоимость (а значит – качество) показывали уверенный рост и достигли расцвета в 1838 -1840 годах, после чего все обрушилось. Выручка 1842 года упала в сравнении с 1840 в 4 раза, а в середине 40-х – еще в два раза. Причин было несколько: и неблагоприятные в погодном отношении годы, и возросшая конкуренция с крымским виноделием, и контрпродуктивная налоговая политика властей и, наконец, «маркетинговая» ошибка собственно виноделов, не желавших вкладываться в повышение качества своей продукции. Восстанавливалось донское виноделие медленно и трудно, не меняя своей специализации на производстве дешевого игристого – можно сказать, что кризис был преодолен лишь к середине 60-х годов 19 века, уже в новых экономических условиях пореформенной России. Однако и к концу того столетия площади виноградников и объемы выделанного вина едва достигли уровня 1841 года.
С начала 20 века донское виноделие вновь пошло в рост – начало что-то меняться с качеством вина, тем более, что в 1905 году, с опозданием почти на 110 лет, реализовалось намерение Павла Первого – на Дону заработала первая школа виноградарства и виноделия. Однако этот рост был прерван Первой мировой войной, введением сухого закона, революцией и последовавшими за ней катаклизмами. Советская власть занялась неспешным восстановлением донского виноделия в начале 30-х годов 20 века. Во время Великой отечественной войны все опять пришло в упадок и потребовало нового восстановления – к 1984 году на Дону было около 17 тысяч га виноградников. Следующим ударом по донскому виноделию стала горбачевская антиалкогольная кампания 1985 года – в итоге, к 1993 году валовой сбор винограда сократился в 5 раз.
